Опасность - Страница 78

Ни черта подобного. Как взрывал, так и будет взрывать. А телекомментаторы будут изощряться в версиях одна глупее другой.

По правде говоря, мне так и так предстояло возвращаться в столицу. После беседы с мадам Поляковой алма-атинская версия бегства Лебедева все больше казалась мне хитроумной «подставкой», ловушкой для дурака. Зато вот идея с неизвестным лебедевским внуком-бизнесменом все больше захватывала мое воображение. «Мне на плечи бросается внук-бизнесмен…» Умел ведь классик писать созвучно любой эпохе.

Дело за малым, подумал я. Как бы мне все-таки проверить версию с Алма-Атой, так сказать, заочно. Чтобы кто-то поехал и проверил. И хорошо бы — Юлий. У него та еще хватка. Если это «подставка», то он сразу поймет. А я пока займусь Петрушей с ВДНХ. Бывшей ВДНХ, ныне ВВЦ.

— Чуть не забыл, — внезапно осведомился у меня бдительный напарничек. — Мы идем сегодня отыскивать эту Селиверстову или дело сделано?

В этот момент я все и придумал.

— Ну, как вам сказать, Юлий… — начал я свой рассказ о встрече на улице имени Чапаева с госпожой по фамилии Полякова. Рассказ мой был почти точен. Я лишь затушевал некоторые детали и выпятил другие. В результате моих невинных манипуляций версия с внуком превратилась в исчезающе слабую зацепку, зато алма-атинский след стал выглядеть до того заманчивым, что у Юлия загорелись глаза. Теперь мой напарничек обязан сам принять ответственное решение и ни в коем разе не догадаться о моих хитростях. Дружба, конечно, дружбой, но табачок врозь.

— Как же нам поступить? — спросил Юлий. Он, кажется, догадался, что на этом участке расследования дороги наши разойдутся, и изготовился избрать более перспективный участок пути. Давно замечено, что в некоторых ситуациях самой лучшей ложью оказывается правда. Потому что твой напарник не поверит и все равно сделает наоборот.

— Версия с Алма-Атой, — проговорил я, стараясь, чтобы лживость и неискренность на моем лице прочитывались с первого раза, — кажется мне слабой. На мой взгляд, правильнее обратить особое внимание на московский вариант…

Я сделал паузу, чтобы Юлий хорошенько осознал мой подлый маневр. Важно было не переборщить, но и недожать тоже было нельзя.

— И как же мы разделимся? — с живостью поинтересовался напарничек.

— Очень просто, — я намазал на простую горбушку правды толстый камуфляжный слой самого мерзкого лицемерия. — В столицу Казахстана, так и быть, съезжу я. Просто так, для очистки совести. А вы, как мой напарник, займетесь московским, наиболее убедительным следом. Считайте, Юлий, это моей благодарностью за то, что вы меня сегодня выручили.

— Спасибо-спасибо, — перебил меня сообразительный (ура!) Юлий. — Не стоит благодарности. Алма-атинский след, конечно, не стоит и выеденного яйца… — он иронически мне подмигнул. — Но я как раз хотел немного отдохнуть. Съезжу в столицу Казахстана, слегка развеюсь. Там у меня и приятель есть в республиканских органах. Он мне поменяет, если что, мои рублики на местные тенге. Не пропаду… А вы уж пока разыщите в Москве этого внука. Такую важную (снова ироническая гримаска!) версию надо разрабатывать и разрабатывать.

Я напустил на себя обескураженный вид, как человек, уловка которого не удалась. Потом для приличия еще поспорил и, в конце концов, смирился. Торжествующий Юлий, потирая руки, сел за телефон и вызвонил себе и мне номера поездов и время отправления. Мне в Москву, на запад, ему — в другую сторону. Был тут, оказывается, экспресс прямо до Алма-Аты. А мне, чтобы успеть на московский поезд, надо было выходить из гостиницы уже сейчас. Или ждать полуночи. Я решил двигаться немедля и за четверть часа собрался.

— Счастливо доехать! — жизнерадостно попрощался Юлий, когда я отклонил его великодушное предложение проводить меня до вокзала или хоть до ближайшего такси.

— И вам того же! — ответил я, пожимая ручку своего милицейского напарника. Попрощавшись, я подхватил свой «дипломат» и стал спускаться по лестнице вниз. По пути мне встретился толстый сержант милиции, которого Юлий едва не уволил. Предосторожности ради сержант козырнул и мне. Вот что значит опыт — сын ошибок трудных.

Внизу у стойки администратора какой-то бородатый дядька нежно ворковал с административной тетенькой. Издали мне послышалось, что они деятельно обсуждают проблему траханья, и я решил было пройти к выходу кружным путем, чтобы не нарушить их интим. Однако, подойдя поближе, я осознал свою ошибку — и заинтересовался. Загадочный шоколадный «ТРАХ-25» на торте продолжал меня волновать.

— Ради Бога извините, — вторгся я в беседу бородатого с администраторшей, — а что такое «ТРАХ»?

Административная тетка оскорбленно поджала губы, а бородатый, презрительно усмехаясь, объяснил мне, невежде:

— ТРАХ — это, к вашему сведению, знаменитый Театр Режиссерско-Актерских Художеств под руководством Ивана Ивановича.

Оставалось узнать смысл числа «25». Бородатый еще раз снизошел к моему кретинизму и растолковал, что число — знак юбилея. Столько раз уже сыгран спектакль «Почему все хуже нас». По этому случаю сегодня был фуршет. С тортом и шампанским.

— Извините еще раз, я не местный, — вновь робко расшаркался я. — В театральном искусстве я неважно разбираюсь… Что, все остальные театры действительно хуже них?

— В нашем городе — да, — нарушив оскорбленное молчание, гордо поведала мне администраторша.

— И в Москве — тоже, — безапелляционно добавил презрительный бородач.

— Нет, отчего же, Сергей Константинович, — позволила не согласиться с ним администраторша. — Говорят, спектакли Артема Кунадзе в московском «Вернисаже»…