Опасность - Страница 63

Маленькая ведьмочка, еще пару раз взвыв, заткнулась, а я облегченно вздохнул. Значит, квартира все-таки не пустует. Очень хорошо. Мне, признаться, совсем не улыбалось брать напрокат у старлея Коваленко казенную метлу и лететь на здешний Брокен в поисках необходимой информации.

— Опять в футбол играла? Ну, я тебе задам!..

С этими словами в кухню номер два вошла высокая полная женщина, одетая в полосатый домашний халат уже непонятной расцветки и в зелененький фартук поверх халата. Юная футболистка Санька выпустила из рук мяч, радостно подпрыгнула, шустро вскарабкалась на кухонный стол, а оттуда с ловкостью Тарзана перепорхнула прямо на плечи женщине, обхватив ее шею, и что-то зашептала на ухо.

— Санька, слезай! — проговорила женщина, стараясь, чтобы ее голос звучал построже. — Отпусти мое несчастное ухо и сию же секунду слезай! Вот я тебе по попке…

— Э-э… — сказал я, надеясь привлечь внимание к своей скромной персоне. — Видите ли…

Тут хозяйка, наконец, обратила внимание на меня.

— Санька, а ну брысь отсюда! — произнесла она, повышая голос. — А то я тебя вот дяде отдам. И дядя тебя съест.

Потрясенная такой кошмарной перспективой юная акробатка Санька немедленно сползла с матушкиных плеч, подобрала свой мячик и, со страхом поглядывая на меня, поскорее покинула кухонные пределы.

— Здравствуйте, — сказал я. — Я хотел бы…

— Очень рада! — жизнерадостно перебила меня хозяйка. — Вы с санэпидстанции? Двух ваших мышей мы сами уже поймали, а третья, такая хитрая…

— Я из Министерства безопасности, — поспешно проговорил я, обрубая на корню все мышиные подробности.

— Откуда-откуда? — с недоумением переспросила хозяйка. По ее лицу не было заметно, что она в курсе каких-либо переименований нашего славного учреждения. Пришлось вспомнить старинное название.

— Ну, из КГБ, — уточнил я. — Капитан Лаптев, Максим Анатольевич.

Полная хозяйка метнула в мою сторону заинтересованный взгляд. Очевидно, чекист в этих краях был редкостной и диковинной птицей. Возможно, даже рыцарем щита и меча. Одно слово — провинция, улица Чапаева. В Москве уже давным-давно на буковки всех наших аббревиатур люди реагируют иначе. Безо всякого интереса, если не сказать сильнее.

— Софья Павловна, — галантно представилась хозяйка, протягивая мне ладонь. — Полякова.

Рукопожатие мадам Поляковой оказалось крепким, почти мужским. Надо полагать, коммунальная жизнь в окружении плит, соседей и неугомонной Саньки была — в смысле наращивания мускулов — значительно эффективней всевозможных тренировочных занятий армреслингом и бодибилдингом.

— Только вы опоздали, капитан Лаптев, — добавила вдруг Софья Павловна. — Товарищ Бабушкин здесь уже давно не живет.

— Вот как? — удивился я, чтобы выиграть время. Выходит, я, как работник ГБ, должен был заинтересоваться абсолютно неизвестным мне Бабушкиным, да еще и «товарищем». Любопытно, кто же это такой? Что если «Бабушкин» — местный псевдоним международного террориста Нагеля?

— Съехал он, два года еще назад, — уточнила госпожа Полякова. — Раньше все на площадь с флагом с красным бегал…

— К Ленину, на Театральную? — переспросил я, демонстрируя осведомленность в здешних делах. Всего только несколько часов в Саратове, а уже могу разговор поддержать. Ай да Макс, ай да молодец…

— Именно что, — закивала Софья Павловна. — А потом выписался и укатил. На Кубань, сказал. К казакам. Защищать, сказал, рубежи какие-то. И саблю купил, холодное оружие.

Сабля товарища Бабушкина меня совершенно не заинтересовала.

— Уехал, ну и Бог с ним, — легкомысленно отмахнулся я от беглеца на Кубань. — Авось никого не зарубит.

— Да уж куда ему, — согласилась Софья Павловна. — Разве что самому себе ухо или нос с пьяных глаз отхватит. Тот еще вояка.

Я мельком взглянул на часы. Разговор с хозяйкой получался живой, но какой-то непродуктивный. Мы болтали уже четверть часа, но так и не доехали до гражданки Селиверстовой. Пора было брать быка за рога.

— Соседка меня ваша интересует, — бухнул я вне всякой связи с предыдущей светской беседой. — Ольга Денисовна. Дома она?

Софья Павловна поглядела на меня с сожалением:

— Нету ее.

— А когда будет?

Софья Павловна медленно покачала головой. Туда-обратно. Ей, наверное, стало жаль чекиста-бедолагу, но помочь она мне, кажется, ничем не могла. И даже не очень-то хотела.

— Не вернется уж, наверное, — объяснила она. — Собрала вдруг вещички, попрощалась по-хорошему и — в путь-дорогу. Комнатку свою нам оставила. Саньке, на вырост. И правильно, я считаю. Заневестится Александра, а у нее — пожалуйста! И комната своя, и мамка рядом. Комнатка-то небольшая, но…

— Очень хорошо, — вмешался я. Кажется, не слишком вежливо. — Но вот куда Селиверстова уехала? И почему вдруг так сразу? Вы ссорились, что ли?

Госпожа Полякова гордо выпрямилась. Мой вопрос показался ей не просто обидным — оскорбительным.

— Мы? С Ольгушей? Никогда! Да мы с ней — душа в душу… Да она Пашку моего выхаживала, когда болел, и Саньку нянчила… А я ей завсегда чем могу — помогу. И сыночка ее, покойника, старуха моя вместе с нами за стол сажала, когда мамани его дома не было…

Софья Павловна раскраснелась, уперла руки в боки. Похоже, мне предстояло услышать волнующую историю одной великой дружбы. Я охотно верил, что история эта правдива от начала и до конца. Но меня-то как раз интересовал уже финал. Отъезд дорогой Ольгуши.

— Так куда она, простите, уехала? — уточнил я. — Я не расслышал.